От работы кони дохнут. От неразбавленой политоты читатели разбегаются. А некоторые прячутся. Поэтому вот вам не совсем политота. Кровавая хевронская история в стиле росийских ток-шоу.
Случилось это лет восемь назад. Жил в Хевроне такой человек Махмуд. Работал на стройках сионизма, уходил рано, возвращался поздно. Была у Махмуда жена Хамида (имена не настоящие) и четверо детей. А у Хамиды - многолетний глубоко законспирированый любовник. И никто не о чём не знал, и комар не мог подточить носу. Комар не мог, но была израильская Общая Служба Безопасности (ШАБАК). ШАБАК переживал очередной провал агентуры и срочно искал новую. Для этого тотально прослушивались все телефоны.
А глубоко законспирированые любовные встречи назначались именно по телефону. Там была сложная комбинация, старшая жена героя-любовника добровольно служила прикрытием, фиктивной подругой. Зачем? Что-то там было с ориентацией, какое-то тройное прикрытие. А сам герой-любовник ошивался среди террористов.
В общем, взяли мужика за яйца почти буквально. Опасаясь огласки и смерти от руки мужа и его родственников, согласился чувак служить ацкому сионистскому Сотоне. Но недолго музыка играла. После успешной наводки и ликвидации боевиков, контразведка террористов ХАМАСа его вычислила. И, пообещав лёгкую смерть, вытянули всю инфу. Кто завербовал, как завербовали, на какой крючок поймали?
Арабы в Хевроне живут кланами (хамулами), внутри хамулы все друг другу родственники. И следователь, ведший дело, был из той же хамулы, что и несчастный обманутый муж. И хотя они там клялись чуть ли не Аллахом хранить тайну, инквизиторы из них никудышные. Честь родного клана выше внутриорганизационных обетов.
Махмуд обо всём узнал. И, рассматривая фотографию любовника жены пристрастным взглядом, он нашёл всех детей похожими на него. К сожалению, жена и дети были убиты в тот же день. После этого Махмуд застрелился. К разгласившему тайну следователю в тот же двечер пришёл главарь террористов и положил перед ним пистолет с одним патроном. Тот намёк понял. В общем, все умерли, но ещё больше народу умерло бы в вандете кланов Джабари и Абу Снена, которая последовала бы непременно. Но тут арабы решили "хватит трупов, будем договариваться". А так как имелось недоверие и перестрелка могла возникнуть непосредственно во время переговоров, переговоры решили провести прямо перед воротами Кирьят Арбы, за металлоискателями. Чтобы евреи проверили всех на предмет отсутствия оружия. И разняли бы, если что. Меня посадили в тот день на ворота, усилив вторым "охраником под рикрытием", арабоязычным. У меня язык выученый, у партнёра - родной, магнитофоны пишут "сходняк". Шейхи обоих кланов разу же решили, что за изменившую жену выкупа не положено, ибо нефиг. Вопрос встал о том, что она, изменившая жена, довела мужа до жизни такой, точнее, до смерти. Но тут шейх клана жены сказал: "Мужчина умирает молча, а не клянчит деньги у родственников женщины" и это было принято. Вопрос встал о детях. "А чьи это дети?" - спросил шейх. Страсти накалялись и когда кинули намёк, что не всё может еврейский металлоискатель, снайпера на той горе, который ждёт сигнального знака металлоискатель не видит, вмешался ваш покорный слуга. Я предложил, пока не прошли похороны, сделать родителям и детям анализ ДНК и выяснить, чьи это дети. Идея была принята. Проверили, сделали анализ. Из четырёх детей трое были от мужа. От любовника была лишь вторая девочка. Сошлись на трёхстах тысячах динаров.
В общем меморандуме кланов, опубликованом наутро в местных арабских газетах, были соблюдены все приличия: "Во имя Аллаха милостивого милосердного!", "эти кровавые события стали следствием оккупации и преступлений сионистов против свободолюбивого народа Палестины..." и т. д. и т. п. Когда объяснялась сумма платежа, нужен был тонкий намёк, почему за трёх, а не за четырёх детей. с сохранением чести. Написали так: "сионистские оккупанты провели преступный анализ..." И далее по тексту.
Три недели назад в нашей разведке вспыхнули прения. Часть офицеров осудили практику тотального подслушивания и использования личной информации для вербовки. Другая часть, наоборот, эту практику одобрила. Срачи вспыхнули не хуже, чем на диарее. Стороны называли друг дружку "мягкотелыми либералами". "фашистами", проими нецензурными и цензурными словами. А я просто выношу на голосование вопрос: