Последние пара недель хороши тем, что френдленты, фейсбук, русскоязычные радио и телевидение можно вовсе не открывать. Опять будет про турецких бендеровцев и анкарскую хунту. Нет, я только за, бендеровцы так бендеровцы, ихний предводитель Бендер как известно был сыном турецкоподданного и потомком янычаров. А если хунта, то почему бы и нет? Эрдогана мне не жалко ни разу, редкая гнида и сволочь. Но я побаиваюсь. Побаиваюсь того, что если мир вновь окажется на пороге кризиса, подобного Карибскому или корейскому, кризиса, наподобие того, что был вокруг Вьетнама или Афганистана или после сбития южнокорейского самолёта, защитные механизмы на этот раз не сработают. И мы соскользнём в большую войну. Экологические последствия большой войны могут быть такими, что всё, чего мы, человечество, достигли за последние сто лет, станет нерелевантным.
После страшной Второй мировой войны, основной частью которой была Великая Отечественная война, в мире возникла двухполярная система. По сути, всё решали СССР и США. Народ СССР и руководство прошли ту страшную войну, помнили её. Они были там в те годы, когда отбивали врага на ближних подступах к Москве, когда вымирал и вымерзал в блокаде Ленинград, когда в Сталинграде ценой нечеловеческих усилий и потерь переломили хребет фашистской гадине. Они, руководители СССР, знали истиные цифры потерь, 15 процентов населения, тполовина славянских мужчин дееспособного возраста. И СССР не хотел новой большой войны. Он не исключал войны, но полагал её крайним сценарием, когда все остальные исчерпаны. О советских партократах можно говорить разное, но страх перед Третьей мировой и желание её предотвратить тогда присутствовали. И в этом народ и партия были едины.
У американцев были свои причины, но они тоже большой войны не хотели. И войны не было. Маленькие войны были, большой - нет. Для того, чтобы уменьшить опасность, в послесталинском СССР восторжествовали следующие принципы:
1) Коллегиальное руководство, Политбюро. Политбюро никто не выбирал, но это был не один человек, а группа товарищей, сильных и независимых. И там внутри вопросы обсуждались и голосовались без дураков. После Сталина заботились о том, чтобы при любых разногласиях, меньшинству не угрожало ничего страшнее почётной отставки. После Берии ни один член Политбюро не был арестован. И каждый член Политбюро был личностью, а если надо, и противовесом другим личностям. Не Генеральный секретарь назначал Политбюро, а Политбюро генерального секретаря. Если этот Генеральный секретарь отвечал целям Политбюро, он мог стать пятижды героем Советского Союза. Если нет, его могли отправить в отставку, на пенсию. А что сейчас?
2) Чёткая артикуляция стратегических и тактических целей. Эти цели не Брежнев шептал Картеру на ушко, их публиковали в "Правде". Картер мог почитать "Правду" и там было ровно то, что он услышит от Брежнева. И Картер читал "Правду". Но и весь народ читал "Правду". Собственно правды там было не больше. чем в "Нью Йорк таймс", но там были откровенно описаны внешнеполитические цели. Убери цветастость и мишуру и всё ясно. Мирное сосуществование с Финляндией, границы словесной перепалки с США, сферы влияния, на которые претендуют (Куба, Ангола, Афганистан, соцлагерь). Да, там была пропаганда, но второй, более важной целью было информирование общественности. Сейчас одна пропаганда. Кто-нибудь может назвать цели и границы сирийской кампании, турецкой игры. Даже российские цели на Донбасе все именно угадывали, а потом оказалось, что там совсем другие цели. Я полагаю, Путин Обаме на ушко какие-то цели называет, но у Путина нет Политбюро, народу ничего не сообщают, всё завязано на одного человека.
3) Советы врали напрополую, но они старались не врать в фактах. В интерпретации фактов, пожалуйста, вся пропаганда на этом строилась. Умолчать, да сколько угодно, таким образом очень важные вещи выводились из общественного пространства. Но были механизмы доведения до сведения народа, через политинформаторов, через партячейки, через механизм контролируемых слухов. О советской пропаганде слагали анекдоты, но распятых мальчиков не было. Если пишут "израильская военщина" - это клише, а если пишут"израильская военщина разбомбила", можно не проверять, разбомбили. Таким образом поддерживалась минимальная авторитетность открытых источников, чтобы в случае чего использовать их как канал. Киселёва как канал не используешь.
4) Обозначение и публичное озвучивание красных линий и во всём, что внутри этих линий, приверженность мирным принципам урегулирования и компромисса. Бесконечное публичное упоминание правил игры как гарантии их соблюдения.
5) Бережное отношение к терминологии. Фашистами абы кого не называли, этот термин обозначал то абсолютное уникальное зло, которое разгромил СССР. И никто другой рядом не стоял. Хунта - для Латинской Америки и Африки, империализм - для Запада, военщина - для Израиля, волюнтаристы - для КНР. Это были тоже вербальные сигналы. Русский язык богатый, таким образом регулировался градус противостояния.
6) В публичном поле риторика велась в антивоенном миролюбивом, почти пацифистском ключе. Все эти "комитеты защиты мира", фонды мира, тоже своего рода вербализация.
7) Поддержание открытыми каналов связи со второй стороной. От "красных" телефонных линий между вождями, до полупустых авиарейсов в ту же Америку, главное, чтобы формально существовали.
8) Возможность работы над ошибками в том же Политбюро.
9) Поддержание нескольких независимых аналитических механизмов, как то внутри КГБ, система НИИ, корпус иностранных журналистов, аналитический отдел ГРУ. У аналитиков была возможность донести своё мнение на самый верх, к нему прислушивались.
10) Многоступенчатая система отбора и проверки кадров, чёткие жёсткие критерии, так минимизировали возможность попадания в Политборо наполеончиков или закомплексованных мизантропов.
Все эти пункты возникли не от хорошей жизни. Они - реакция системы на Сталина, его абсолютную власть и ошибки, совершёные им перед началом и в начале ВОВ. Слишком дорогой была цена этих ошибок, слишком свежа память.
Все эти принципы не всегда срабатывали (Горбачёв, Ельцин), они делали систему неповоротливой и инертной, и в конце концов СССР развалился. Но благодаря именно этим принципам мы все живы, большая часть наших одноклассников жива, наши родители прожили трудную жизнь, но они достигли пенсий и что-то даже накопили. Благодаря всему этому не было войны.
Сейчас ничего из этих принципов не действует. И меня пугает не лично Путин, Путин всего лишь человек. Меня пугает всеобщая амнезия, милитаристский настрой российского общества, военная шизофрения. Это СПИД, потеря имунитета.
Ребята, я видел войну, война это херово. На войне убивают, рушат, бомбят. Война уничтожит и Россию, и Турцию, а США укрепятся. Если будет война, какие-то выпускники полягут целыми школами, отправившись на фронт с выпускного бала. После войны уцелевшие всегда вспоминают довоенные дни как самые лучшие в жизни. Если будет большая война, среди её участников победителей не будет, победителями будут те, кто не влез в войну.
Ребята, мы уже сами родители. Большая часть из нас. И сделать всё, чтобы сохранить своих детей и передать им тот материальный мир, в котором мы живём, сам Бог велел. Мир, а не руины. Я не говорю сдавать позиции. Я даже не говорю, что война должна исключаться всегда. Я говорю другое. Вот сейчас играют мускулами, смеются "Искандеры". А ведь большие войны начинались и по более ничтожным поводам, чем сбитый самолёт. Угроза войны не хилая сейчас. Так вот пусть руководство скажет своему народу, за что ему может прийтись завтра идти на фронт, какие ставятся цели, какие существуют угрозы, какие обозначены красные линии. Но конкретно, честно пусть скажут. Пусть объяснят ещё, почему нельзя достичь всего этого миром. И пусть перестанут врать в телевизор. Потому что пока они врут в телевизор, я буду считать, что русские солдаты идут погибать за торжество алавитской ветви шиитского ислама. Цель, безусловно, достойная, но большая часть этих самых солдат не знают разницы между суннизмом и алавизмом.