При этом вся эта борьба против сексизма, все это пиршество свободы и торжество феминизма кончается только в одном случае: как только дело заходит об исламе. Это — табу.
Феминистки неделями будут обсуждать оскорбление, нанесенное бедной Шарлотте Прудман. Но задаться, к примеру, вопросом:
а хорошо ли, что не где-нибудь в Африке, а в Нидерландах или Швеции сомалийским девочкам на кухонном столе без анестезии ножом режут клитор, — этого вы у феминисток не найдете.
Великая Айан Хирси Али в своей книге The Nomad даже с удивлением нашла немало феминисток, которые считали это «особенностью культуры» и «средством женского самовыражения».
Марш против Дональда Трампа — пожалуйста. Но если в английском городке Ротерем на протяжении десятка лет пакистанские банды насиловали девочек и изнасиловали их полторы тысячи, то говорить об этом — неполиткорректно. Тот, кто об этом рассуждает, — фашист и нацист. (с) Латынина
Я уже взрослый мальчик. И не имею привычки излишне восхищаться артистками или журналистками, влюбляться в писательниц или депутаток. Но из этого правила есть исключение. Есть женщина, которую я никогда не видел без телевизора и компьютера, но которая вызывает в моей душе очень сильные чувства. Это Аян Хирси Али. Сомалийка, бросившая вызов диким обычаям и ставшая депутатом голландского парламента. Я прочитал все её книги, переведёные на иврит. Читая её, я ещё раз почувствовал несправедливость этого мира, где надо родиться в правильном месте в правильное время у правильных родителей, а иначе могут прийти опаньки.
Но лицемерие умножает несправедливость. Отказ в упор увидеть бревно и настойчивые поиски соломинки наводят на мысли. И поэтому я не побегу, задрав штаны, за лево-либеральным комсомолом. В иудаизме есть обычай - во время свадьбы разбивать ногою стакан. Стакан разбивается в память о разрушеном Храме. Потому что даже в день самой большой радости, самого великого торжества, предписано помнить о постигшем наш народ великом горе, о нашей невосполнимой потере, потере Храма.
И я ожидаю на каждом гей-параде, на каждом феминистском семинаре, хоть одного плакатика, напоминающего о сомалийской девочке, которую уродуют грязным ножом. О миллионах изуродованых девочек, под носом у цивилизованых европеек. Я ожидаю, что какая-нбудь Шарлота Прудман заявит, что готова быть изнасилованной, лишь бы прекратился этот ужас. Потому что каждую сомалийскую девочку, прошедшую подобную операцию, будут насиловать каждую ночь, от замужества и до раней смерти.
И я буду напоминать им об этих девочках снова и снова. "Где брат твой Каин?" "Где сестра ваша Аян?" Что вы сделали для своих далёких сестёр?
Но ничего они для них не сделали. И поэтому пошли они к чёрту. Если кто-то что-то сделал для женщин Афганистана, это американские солдаты, мужчины и женщины, свергнувшие режим "Талибана". И мои соплеменники, солдаты ЦАХАЛа, стоящие сейчас на блок-постах, обсираемые европейскими левыми.
И давайте, соберите женскую армию феминисток-амазонок, вторгнитесь в Сомали. Потому что идеи, за которые никто не готов умереть - плохие идеи. Это я вам как белый злобный самец говорю.