Тут народ возмущается репликой журналиста Кашина по поводу теракта в питерском метро.

"А потому что Исакий не надо было трогать" (в смысле, передавать РПЦ) - твитнул Кашин.

Наверно, теракт - не лучший повод для шуток такого рода. Я бы на месте того же Кашина поискал другой повод. Понятно, что он пародирует саму РПЦ. Но и меня всегда доводила до белого каления религиозная логика: "Если что-то случается, значит, Боженьке плохо молились, грешили и не каялись." Сколько себя помню, практически во всех религиях это есть.

У нас в поселении работает один некошерный магазин. Практически 90 процентов его покупателей - русскоязычные. Не все продукты, к которым мы привыкли в стране исхода, существуют в кашерном варианте. Те, кто соблюдает кашрут, в этот магазин, понятно, ни ногой. Но те , кто не соблюдают, покупают. Помещение этого магазина съёмное, принадлежит одной богатой семье. Лет восемь назад владел им отец семейства, пожилой человек. И в один прекрасный день нашли у старика рак. Причём, обнаружили его в поздней стадии.

Утопающий хватается за соломинку. И если не могут помочь врачи, человек ищет утешение у раввинов. И раввины, разумеется, утешают. Тут у них богатый арсенал: и молитвы за выздоровление, и кмеот (что-то типа амулетов), и сгулот (что-то типа чудодейственых знамений), и обещания рая, когда ничего уже не поможет. Но есть одын проблема. Невозможно задействовать весь раввинский арсенал, пока несчастный сдаёт своё помещение богохульственной торговой точке. Ибо из-за этого и гневается на него Боженька, из-за некошерного магазина.

В одно прекрасное утро хозяин магазина объявляет о расторжении договора, готовности платить неустойку, и требует от некошерных богохульников освободить помещение немедлено. А поселение маленькое, 90 процентов торговых помещений заняты и освобождаться не собираются. А те два, которые свободны, принадлежат человеку, который не будет ссориться с раввинами из-за русского магазина.

Может быть, всё бы закончилось всеобщим торжеством добродетели и посрамлением порока, а русскоязычные в очередной раз утёрлись бы, но тогдашняя хозяйка магазина купила его буквально за пару месяцев до этого вместе с долгосрочной арендой и заплатила весьма приличную сумму, которую взяла в банке. И ей, естественно, нужно было хотя бы отбить вложеное. И оговоренная при съёме неустойка даже не приближалась к этим деньгам. Когда я озвучил от имени хозяйки раввинам сумму, отделяющую их от торжества добродетели, те платить отказались. Мол, зачем им, всё равно магазин закроется. Рай больному старику обещать дешевле, чем кому-то платить.

И тогда мы с хозяйкой и моим другом Стасом (потом он стал депутатом местного совета поселения, но тогда до выборов было ещё несколько лет) выбрали следующую тактику. Мы наняли адвоката, который разложил договор об аренде на составляющие. И по каждому неясному вопросу (типа, а можно ли даже с уплатой неустойки, разорвать договор с сегодня на завтра, а не дав два месяца на реализацию асортимента) предлагал выяснять истину в суде. А суды тянутся какое-то время. Особенно, если их тянуть. А пока, мол, суд да дело, сохраняем статус-кво, так решил суд. Мы откровено тянули время, понимая, что старик умирает. Просто сняли "грех" с его души и переложили его на душу адвоката. А когда старик скончался, начался процесс входа в права наследования и взаиморасчётов между наследниками. И снова сохранялся статус-кво. Войдя в право собственности, наследник первым делом пошёл к самому прыткому раввину, развившему бурную деятельность вокруг магазина:

- Я пришёл поговорить заранее, чтобы не было потом, как с моим отцом. Сколько?
- Что сколько?
- Сколько денег? Сколько я должен Вам платить, чтобы спасти свою грешную душу. И спокойно сдавать помещения, кому я хочу?
- Святость Торы деньгами не измеряется?
- Ну, не измеряется так не измеряется. Зато прибыль измеряется деньгами. И если я выкину русский магазин и помещение будет пустовать, я теряю прибыль. И тогда мне выгоднее вообще всё здание перестроить. Вывести ещё и кашерный магазин и две кашерных кафешки и открыть школу вождения.

А вот тут нужно сделать паузу. С кашерных магазинов и двух кафешек уважаемый раввин кормился. Не только с них, но и с них тоже. Обычный сертификат кашерности стоит недорого, но где обычный, там и усиленый, а где усиленый, там и "меадрин" или "эда харедит", требующие более пристального наблюдения, и поэтому более дорогих. А-то посетители разные бывают, иногда такие набожные, ну такие набожные. А со школы вождения что возьмёшь? В общем, как ни крути, в святейшем кармане намечалась нешуточная дыра.

- Мой брат снимет твоё помещение вместо русских, - ответил раввин.
- Это великолепно, но по той же цене и договор на пять лет, как у них. И та же неустойка за ранний выход, - ответил наследник и назвал цену.

В воздухе повисла тишина. Потом была отчаяная торговля. Но стороны так и не смогли даже сблизить условия. И тогда, всё обдумав и взвесив, рав Давид произнёс: "800 шекелей в месяц".

- Что 800 шекелей в месяц?
- Ты просил сумму, чтобы спасти твою грешную душу, я назвал. И торг здесь не уместен. Мне придётся совершить на эти деньги очень много богоугодных дел, чтобы Небеса смилостивились и отвели Кару свою от торгующих мерзостью трефною.

Молодой хозяин-наследник повысил и без того огромную цену месячного съёма на 700 шекелей, а 100 согласился докладывать из своих. Школа вождения пока так и осталась в проекте. Выписывая чеки на богоугодные дела, он всё же попросил уточнить:

- Рав Давид, я хочу ещё раз заострить один момент. Я даю вам от всей души и чистого сердца, чтобы Вы исправляли ситуацию с кашерностью магазина исключительно молитвенным рвением. И чтобы ни Вы, никто из вашей братии, никто от имени вашей братии, больше не появлялись на пороге лавки и не мешали работать. А то разорятся и съедут, придётся школу вождения открывать.
- Конечно, конечно. Как мы ещё можем исправить этот мир, как не молитвою и учением Священного писания. Слаб человек, пылинка в этом мире, щепка на ветру. И не стоит этот мир ни на чём, только на мудрых учениках, и только изучение Торы (помогает) против всего.

Конечно, Кашин не прав, что смешал мясное с молочным, некошерно это как-то. Хотя и те, кто клеймят его так громко позором, делают это не от чистого сердца, а исходя из политической конъюнктуры. Иначе бы они также клеймили позором всевозможных батюшек и матушек, вспоминающих после каждой катастрофы, эпидемии, землетрясения о том, что это кара Божья, призванная нас, грешников, вразумить.